«Учите нас, но мы вас ни во что не ставим и сразу нажалуемся» — откровения учителей

Дети задаются вопросом: «Зачем ходить в школу?» И слышат привычное: «Так надо». Но этот ответ больше не работает. Профессия учителя, как и многие другие специальности, переживает сильную трансформацию. Простой трансляции знаний уже недостаточно. В связи с этим учителя столкнулись с большим количеством сложностей. Их откровенные истории рассказывает NGS24.RU.

Родители начитались популярной психологии и то и дело говорят: «Вы учитель? Вот и научите моего ребенка себя вести». Или же указывают: «Сделайте так, чтобы детям было интересно вас слушать». Дети тоже недалеко ушли от мам и пап. Учителя нередко слышат: «Какое право вы имеете отбирать у меня телефон?»

Новых вызовов много, и не все они адекватные. А вот условия работы прежние, как и много лет назад: маленькая зарплата, большая ответственность, отпуск — два летних месяца, чтобы не сойти с ума от перегрузок, а еще — отчеты, второе классное руководство и, пожалуй, общественная работа.

О чём думают учителя и какую опору находят в себе, чтобы продолжать преподавать? Возможно, прочитав эти истории, вам захочется отложить телефон и не писать очередное гневное сообщение в школьный чат.

Все имена героев материала изменены.

— Когда я училась в школе, мне нравилось помогать одноклассникам. «Хочу быть учителем», — решила я и обрадовалась. Работа с детьми — это всегда общение, поддержка от меня и отдача от ребят. Это то, ради чего я встаю каждый день и прихожу на работу. Я вернулась в родную школу сразу после вуза.

Сразу скажу, сильно раздражает повсеместный детоцентризм и вытекающая из него вседозволенность! У современных детей отсутствуют рамки между «хорошо» и «плохо». Они привыкли получать похвалу за самые обычные действия, из-за этого нет никакого желания делать что-то лучше, стараться. Какая разница, если тебя и так похвалят? Выучил четыре строчки? Какой молодец, и неважно, что это 6-й класс и в этом возрасте хорошо бы учить уже 20 строк, что-то посерьезнее. «Но я же учил!» — обижается ребенок. Я объясняю про качество и относительность выполненных заданий. На это уходит много сил.

Часть родителей вставляют палки в колеса воспитательному процессу. Они не желают видеть проблему своих детей, убеждены, что учитель — враг, который «всегда настроен против». Старшее поколение учителей уже закалены, но молодые боятся идти в школу именно из-за родителей, боятся не справиться с натиском сильных и склочных.

— Ваш ребенок стукнул девочку, пожалуйста, поговорите…

— Он этого сделать не мог! — рявкают мне и кидают трубку.

— Кажется, у ребенка есть проблемы с общением, он замкнут в последнее время…

— Ничего он не замкнут, характер такой, — отрезает мама. Хотя поведение ребенка явно изменилось в последний месяц, и школа не всё может решить. Ребенок — всегда отражение семьи.

Родители взращивают поколение подростков, на которых в старости будут сами же жаловаться — мне это уже очевидно. Подростки не хотят помогать. Не проявляют энтузиазм. Хотят посидеть в телефоне и больше ничего. И ради того, чтобы их не трогали, лгут, глядя в глаза, скачивают готовые работы и искренне расстраиваются, что их обман разоблачили. Расстраиваются, а не стыдятся! Я стараюсь всё-таки будить их переживания! Мои розовые очки еще целы, верю в то, что можно всё изменить!

Я работаю в школе пару лет и пока останусь здесь, потому что хочу давать эмоциональную поддержку подрастающим поколениям, чтобы дети искали и находили себя, жили счастливую жизнь. Даже если я могу немного на это повлиять, это для меня очень важно.

— В первой школе, где я отработал полтора года, каждый педагогический совет в понедельник начинался одинаково. «Вы все ни черта не знаете и не умеете», — говорила директор. Согласно инсайдерской информации, это продолжается до сих пор, так как руководство всё то же. Абсолютно потребительское отношение к учителям — вы нам нужны, пока много работаете. Не работаете? Заболели? Столкнулись с проблемой? Уволен!

Мое второе место работы — школа получше, но отношение аналогичное. Вездесущая наглость и наплевательское отношение детей к учебе и учителям. Учитель — бесправный, а всем можно всё. В том числе специально доставать и доводить учителей.

Однажды шестиклассник, довольно мажорный, поставил себе цель: достать в этот день всех педагогов. От него плакали одна за одной мои коллеги-дамы. Учительницу русского языка он обозвал, на математике перекидывался шутками, выкрикивал, матерился, вставал. Потом начался мой предмет, ученик попытался повторить то же самое, но вылетел из класса. Я вытолкал его за шиворот.

Меня сделали виноватым, вынудили уволиться. Причем разбираться в моральном облике этого ученика никто не стал, потому что мальчик из богатой семьи, папа — начальник. А ты кто? Всего лишь учитель, который защищал коллег.

В третьей школе директор говорила: «Мне не нравится этот педагог, поэтому от него надо избавиться». Или закатывала истерики по поводу успеваемости: «Вы все учителя первой и высшей категории! Почему у вас одни двойки и тройки?!» Наверное, потому, что приличное количество детей обнаглели и не хотят ничего делать? А рычагов влияния на них нет. Может быть, потому что я прекрасно умею объяснять, но в целом не дрессировщик?

Еще одна больная тема — зарплата. Точнее, ее отсутствие. Она абсолютно не соответствует уровню сил, времени и прочих ресурсов, потраченных на работу. Получается, ты четыре-шесть лет учишься, узнаешь и развиваешься, получаешь за до фига часов сложной работы по 20–30 тысяч рублей. Бонус — отвратительное отношение родителей, руководителей и детей.

И, несмотря на то, что мне нравилось учить, я ушел в другую сферу. Учителем можно работать, только если делать то, что от тебя требуется и не испытывать никаких эмоций по поводу процесса. Вообще. Иначе сгоришь. От всей окружающей глупости.

Со студенчества я много времени проводила с детьми (подрабатывала няней, водилась с детьми родственников, знакомых), нравилось это время, а после учебной практики в институте я твердо решила, что пойду работать в школу.

Ореол романтики спал в первый месяц. Оказалось, современные дети знают свои права, но не знают обязанностей. Огрызаются, могут смело и нагло спорить с учителем, демонстрировать недовольство, не видят границ. У детей имеется большая зависимость от телефонов. Если бы не договоренность с родителями складывать телефоны перед уроками в коробочку, то многие и на уроках сидели бы в них, не отрываясь, не смущает ничего.

Родители бесят тем, что названивают и пишут в любое время и по любому поводу — «Почему у него 3?», «Мы уедем на три недели», «Что по русскому задали? Он не записал». Временные рамки я установила, но некоторые родители не берут это во внимание совсем. Чуть что — жалуются, причем пишут прямиком в прокуратуру. А сами обсуждают меня при детях и с детьми. Это уже совсем за гранью!

Бесит, что замечания по поводу поведения ребенка некоторые родители воспринимают агрессивно. Одна мама сказала: «Что за ерунду вы несете?», а на родительском собрании папа возмутился: «Я для чего ребенка в школу отдал? Воспитывайте! Почему я должен этим заниматься?» Без комментариев.

Было три случая, когда я благодаря своей внимательности и неравнодушию пресекла домашнее насилие. Мальчик во втором классе вдруг начал плакать перед каждой контрольной, волновался буквально до рвоты. Мама говорила, что у ребенка «просто такая реакция». После моего обращения к школьному психологу выяснилось, что реакция появилась из-за домашних побоев за оценки ниже тройки. Откровенный диалог помог изменить ситуацию — мальчика перестали наказывать, он учился дальше спокойно! Я очень горжусь тем, что ситуация решилась именно так.

При сильном включении в детей у меня очень большая нагрузка, так что в некоторые дни у меня нет даже полчаса свободных на обед. Техническое оборудование в плачевном состоянии, тяжело добиться от администрации школы каких-либо действий в сторону улучшения, а также слышу одни обещания от технического специалиста школы — завтра наладим!

Раньше я работала всегда с удовольствием, в этом году произошло выгорание, работаю ради того, чтобы было на что жить. Но в другой сфере я себя пока не вижу. Живу положительными моментами: когда мои ученики добиваются успехов. Приятно, когда выстраиваются в очередь, чтобы взять меня за руку, когда дарят открытки, сделанные своими руками, без повода, когда обнимают, когда разговаривают шепотом, если у меня болит голова или пропал голос…

Частная школа от обычной отличается тем, что классы маленькие и обстановка в целом спокойнее. В школе проговаривают: мы не будем за ваши деньги оберегать ребенка от всего и сдувать с него пылинки. Учеба — это труд, и важно заставлять детей что-то делать. На каждом уроке говорю: «Давайте, ради себя, напрягитесь».

Напрягаться неохота, детей может заставить делать что-то только страх — страх остаться неуспешным, не оправдать ожидания родителей, страх стать неудачником.

Они хотят чего-то достичь, и я стараюсь это желание поощрять разными способами. Иногда способов нет — ребенку плевать на всё. Он не хочет. В отказе, в сопротивлении. Тут нужен психолог, а не я.

Руководство школы твердит: «Сделайте им интересно, когда интересно, все работают!» Я все время хочу спросить: «Может быть, мне поджечь свою руку? Тогда точно будет экшен». Конечно, невыгодно терять учеников и чтобы они учились на 2. Но учеба — это не развлечение, это труд. И если в семье труд обесценивается: папа говорит, что хорошо жить на халяву, я тут бессильна. Я также бессильна, если ребенок не концентрируется. Да и задачи такой нет — бесконечно развлекать и успокаивать, я же учительница, а не клоун и не невролог.

Есть учителя, которые сильно жестят, это от собственной неполноценности или от бессилия. Много в школах несправедливости. Выход вижу только в том, чтобы в семьях разговаривали — иди учись, потому что здорово преодолевать и развиваться. Смотри на людей вокруг. Анализируй, какие они бывают, какой с ними ты. Учи, отвечай, вопросы задавай. Это не скучная обязанность, не тягомотина, это жизнь наша так устроена. И у взрослых тоже.